Любовь и возмездие [= Мой нежный враг ] - Айрис Джоансен

— Почему?

Он уже был рядом и, развязав узел саронга, отбросил материю.

— Ты испугаешься.

Касси невольно отступила от него на шаг и наткнулась спиной на дверь, ощутив прикосновение холодных досок к ягодицам и спине. Темнота обострила все ее чувства, заставив еще острее воспринимать и тяжелое дыхание Джареда, и запах его тела, и тепло, которое она ощутила рядом с собой. Он находился уже совсем близко. От него исходили мощь и сила, заставлявшие Касси испытывать слабость.

— Ты не сможешь напугать меня.

— Доказательством твоей храбрости служит то, что ты не побоялась сегодня прийти ко мне. А я думал — не решишься.

Но неведомая сила сама влекла Касси в каюту. Словно она спешила на зов сирены. Наступила темнота… и, значит, он ждал ее.

— А чем отличается эта ночь от остальных? Джаред поднял ее на руки, понес к постели.

— Ты умная женщина и понимаешь, что должна отвечать за свои поступки.

— Ты хочешь сказать, что рассердился на меня? Джаред уложил ее на постель.

— Страшно…

— Но почему? Я не давала никакого повода для этого.

— А я думаю иначе. Повернись. Касси замешкалась.

— Испугалась? А сегодня после обеда ты не побоялась отвернуться от меня? Что же тебе мешает сделать это сейчас?

— Потому что я не понимаю… — Она замолчала и перевернулась на живот. — Так? Ты этого хотел?

— Пока еще не совсем. Но близко к тому. — Он сел рядом и принялся гладить ее.

Сначала плечи, а потом все ниже и ниже. Сжались мускулы ее живота, откликаясь на тепло, исходившее от его ладоней. Темнота отдалила его, но тем острее ощущалось знакомое до боли прикосновение. Низким голосом он спросил ее:

— Почему ты повернулась ко мне спиной?

Сердце ее забилось и подскочило к горлу, она едва вымолвила сквозь стиснутые губы:

— Ты сам знаешь, почему. Зачем об этом говорить?

— Возможно, я догадываюсь. Ты боялась, что я нарушу правило, установленное тобой. — Его ладони скользнули на ягодицы, поглаживая и сжимая их. — Не делай так больше. Ты поняла меня?

Касси молчала. Он пробормотал какое-то ругательство. И вдруг поднял ее так, что она оказалась стоящей перед ним на коленях.

— Что ты делаешь? — спросила Касси недоуменно.

— Ты добилась своего, повернувшись ко мне спиной, — Джаред, поднимая ее за бедра, тоже встал на колени. — А теперь ты примешь меня таким образом. — И осторожным движением Джаред вошел в нее.

Сначала у нее перехватило дыхание, а потом она отдалась этому новому ощущению. Его руки сжимали ягодицы, ласкали завитки на лоне и снова ритмично сжимали груди, они отяжелели, соски набухли — она была настолько переполнена им, что не могла пошевелиться.

Джаред замер, дав ей время привыкнуть и немного освоиться.

— Ты знаешь, что я почувствовал, когда ты отвернулась? — прошептал Джаред. — Что ты залепила мне пощечину.

Но она именно этого и добивалась, подумала Касси сквозь обволакивающий ее туман.

— Я готов был выбросить тебя за борт, — продолжал Джаред, начиная медленно продвигаться в глубь ее тела. — А прежде сорвать с тебя платье и войти в тебя так, как я это делаю сейчас, — отчетливо проговорил он. — Вот так… Вот так… Вот так…

У Касси пересохло во рту, прерывистым стало дыхание. Руки ослабли, и она едва удерживала себя на весу. Волны невыразимого сладострастия снова накатили на нее, накрыв с головой.

Безумие. Ураган. Безжалостная и всепоглощающая страсть. В опаленном близостью мозгу сверкнуло — ей нужен Джаред. И вдруг его не стало. Нет, он все еще сжимал ее набухшие груди. Но уже не давал того, чего мучительно просило тело.

— Джаред… — Касси было повернулась к нему, но он ласково обхватил ее бедра. — Нет, стой так. — И снова он вошел в нее, прижимая к себе. — Мне так нравится.

Одна волна томительного наслаждения захлестывала другую, а ее догоняла уже третья. Они накатывались друг на друга, усиливая упоение близостью. Длилось какое-то сумасшествие. И эта пытка наслаждением дошла до высшей точки. Все взорвалось. Касси всхлипнула от полного изнеможения. Такой бури она еще не переживала. На постель она просто рухнула, не в состоянии пошевелить кончиком пальца.

Джаред лежал рядом, и дыхание его было таким же прерывистым и шумным, как и ее собственное.

— Не смей больше отворачиваться от меня. Несмотря на окутавший ее сознание туман, в Касси вспыхнуло возмущение:

— Так, значит, это ты счел наказанием? Боюсь, ты выбрал не лучший способ для себя. Большего удовольствия я еще не получала.

Он насторожился.

— И когда я снова соберусь с силами, мы можем продолжить в том же духе еще раз.

— Хорошо, — он помолчал, а затем рассмеялся. — Не могу поверить своим ушам. Ты не похожа ни на одну из тех женщин, каких я только встречал в своей жизни. — Он осторожно помог перевернуться ей на спину. — И слава Богу!

Джаред больше не сердился. И Касси расслабилась.

— А что? Другим не по душе был этот способ? Как странно. По-моему, он дает очень острые ощущения.

Джаред нежно поцеловал ее в закрытый глаз.

— Но тебе ведь нравится все, что я ни проделываю. Так ведь? Ты восхитительная дикарка… Каноа.

С той, первой ночи он никогда не называл ее этим именем. Но она и в самом деле ощущала себя дикаркой рядом с ним. Невыразимое чувство охватывало ее всякий раз, как только наступала ночь. Страсть влекла ее в пучину. И у Касси не было ни сил, ни желания сопротивляться этому безумию.

— Надо еще раз прочувствовать эту позу, когда ты не будешь на меня сердиться. Не думаю, что гнев придал ей особенный запал.

— Ты в самом деле хочешь попробовать ее еще раз? Я не устаю удивляться тебе. Я не уверен, не наказал ли сам себя. — И уже чуть суше добавил: — И все же я не теряю надежды однажды выступить не в роли жертвы.

— Это очень просто. Не злись без причины. Я всего лишь повернулась к тебе спиной. Что тут такого? Какое это имеет значение?

— Имеет, и очень большое. И нежданное чувство, которое я переживаю… оно заде… беспокоит меня. И мне все труднее и труднее сохранять установленную тобой дистанцию.

— Значит, мне не следует больше приходить сюда, — проговорила Касси сухим ртом, чувствуя, как холодок страха пробежал по ее спине.

— Я умею ждать.

— Мне приятно гладить и целовать твои волосы. Иногда среди ночи, когда тебя уже нет со мной, я продолжаю ощущать их прикосновение. — Положив ее голову себе на плечо, он принялся перебирать шелковистые пряди. Воцарилось долгое молчание, а потом он спросил. — Но это для тебя все равно не имеет никакого значения. Правда?